«Родился я в 1854 г. в Канаде. Крещен в России 11 января 1855 года. Родители мои — гвардии поручик из потомственных дворян Герасим Савин, а мать — Фанни Савина, урожденная графиня де Тулуз-Лотрек. Я эмигрировал в Америку в декабре 1893 г., приехав на пароходе «Аладдин» из Владивостока в порт Виктория. Усыновлен дядей со стороны матери, графом де Тулуз-Лотреком, актом, совершенным в декабре 1895 г. в городе Сиятеле, в штате Вашингтон. Ввиду усыновления меня я законно ношу имя и титул, присоединив их к моей древней дворянской фамилии — Савин», — так писал о себе один из самых знаменитых авантюристов ХХ века. День дурака — хороший повод вспомнить похождения афериста.
Реально Савин родился в 1854 г. под Калугой. В 1886–1890 гг., живя в Европе, занимался поставкой русских лошадей для итальянской армии. «Всплыл» корнет Савин во Владивостоке осенью 1893-го. Здесь за пару месяцев ему под свои прожекты удалось выманить у местных предпринимателей немалые суммы. Кроме того, он заключил фиктивный контракт с неким железнодорожным подрядчиком и приобрел полномочия «контрагента строителей Сибирской железной дороги», что очень пригодилось ему в Штатах.
«Небезызвестный горожанам Савин, бывший корнет и воспитанник Пажеского корпуса, герой громких уголовных процессов в Париже, Лондоне и Берлине, теперь напоминает о своем существовании из Сан-Франциско, — писала владивостокская пресса. — В этом огромном городе он нашел людей, которые оказались не прочь поживиться за счет «контрагента строителей Сибирской железной дороги», обильно снабдившего их фальшивыми чеками на владивостокское отделение банка».
Второй раз во Владивостоке Савин вновь появился уже через 30 лет. Новые похождения корнета были довольно изобретательны. Так, он продал крупнейшему комиссионному магазину т. н. скрипку Страдивари. Магазин музыкальных инструментов на комиссию не брал, но корнет уговорил хозяина выставить ее в витрине с надписью «Скрипка Страдивариуса» за 15 тыс. иен.
В последующие два дня в магазин один за другим зашли два элегантно одетых посетителя, попросивших показать им скрипку и осведомлявшихся о цене. Первому из них хозяин назвал цену 18 тыс. иен, второму — глаза разгорелись! — 25 тыс. иен. Оба пробовали скрипку, выразили свое восхищение, дали задаток (первый — 2 тыс., а второй — 3 тыс. иен) и просили оставить скрипку за ними. А еще через день явился сам корнет Савин и озабоченно сказал:
— Обстоятельства складываются так, что я должен срочно уехать. Придется мне забрать скрипку. Сколько я должен вам за услуги? — и полез в карман.
— Я покупаю скрипку за вашу цену, — объявил хозяин магазина.
— Как вам будет угодно, — вежливо ответил корнет Савин, получил деньги и ушел. Разумеется, скрипка ничего общего со Страдивари не имела, и своих элегантных покупателей хозяин больше не видел.
Второе мошенничество — уже совсем мелкое, однако по остроумию своему соперничает с выходками Остапа Бендера. Во Владивостоке в ту пору были две сапожные мастерские высшего класса, способные удовлетворить претензии самых богатых и франтоватых офицеров. Корнет Савин зашел в одну из них и заказал пару лакированных сапог по своему рисунку. Затем он зашел в другую мастерскую и заказал точно такую же пару сапог. С обеими мастерскими он договорился, чтобы заказ был принесен к нему в гостиницу ровно через неделю, только первой мастерской указал время 10:00, а второй — 11:00. И предупредил, чтобы сапоги были принесены без опозданий.
Все было сделано так, как потребовал заказчик. Ровно через неделю, в 10 часов, мастер принес ему сделанную в первой мастерской пару сапог. Корнет примерил сапоги и нашел, что левый сапог немного жмет.
— Поставьте его на ночь на колодку, — распорядился он, — а утром принесете.
Точь-в-точь такая же беседа произошла у него через час с мастером из второй мастерской. Только на этот раз «жал» правый сапог. Мастер ушел, унося его с собой, а Савин, соединив таким образом пару бесплатных сапог, обулся и покинул гостиницу.
Судьба понесла графа в Китай. В котором его тоже неплохо знали. В качестве графа де Тулуз-Лотрека он по-прежнему именовался сиятельством, носил френч с золотыми погонами, а на его груди была золотая цепочка от часов и тесьма от пенсне, соседствующие с орденом Святого Владимира и медалью за турецкий поход…
«Вы не слышали, как корнет Савин продавал Зимний дворец? Что вы! Эту историю знает вся эмиграция!» — так встречали в Харбине и Шанхае нового человека, попадавшего в какой-нибудь модный салон. А продавал дворец Савин так.
На своем жизненном пути Савин оказался начальником караула в Зимнем дворце. Как-то раз ко дворцу подошел американец, выразивший желание купить дворец, разобрать его и перевезти в Америку. Савин, представившись хозяином, быстро договорился о цене, взял в архиве первую попавшуюся бумагу с гербовой печатью, отрезал исписанную нижнюю часть и начертил расписку, добавив для солидности оттиски монет с двуглавым орлом. К этому свидетельству о праве владения прилагалась огромная связка очень больших и очень старых ключей.
Когда американец передал Савину два чемодана денег, во дворце внезапно погас свет. Савин сказал: «Я позвонил на станцию, чтобы с завтрашнего дня счет за электричество посылали вам». Этот фокус понадобился, чтобы американец не вздумал расхаживать по Зимнему. Проводив покупателя, Савин растворился на просторах революционной России. Пришедший за дворцом американец предъявил изготовленную Савиным купчую, где внизу, после подписи с красивым росчерком Савина, мелко добавлено: «Дураков не сеют, не жнут».
В 1916 г. в Харбине объявился высокий представительный старик с военной выправкой. Он явился к С. А. Макарову, директору громадного универсального магазина «Чурин», и предложил большую партию золотых часов по смехотворно низкой цене.
Он показал образец часов — золотых, с клеймом швейцарской фирмы Павла Буре, а также оплаченный счет, накладную на вагон и свидетельство страховой компании. Осведомившись, куда выгружать часы в случае согласия с ценой, гость попросил аванс. Макаров заказал две чашки чая и, вызвав мальчишку-посыльного, дал тому задание узнать на станции про эти вагоны.
Через три часа, когда Макаров и гость все еще вели переговоры, раздался телефонный звонок. Приказчик рассказал, что справлялся на товарной станции насчет вагона с золотыми часами, и начальник станции обозвал его дураком: вагоны стоят открытые на запасных путях, в них уголь, кирпич, камни. Что касается указанной в документах страховой компании, то она прекратила свое существование восемь лет назад.
Макаров выгнал представительного старика со словами: «Вон! Мыльных пузырей не покупаю. Я вам не американец!» А скоро в русской газете, издаваемой в Харбине, появилось объявление: «Соотечественники! Один тип, который продал Зимний дворец американскому миллионеру, осчастливил своим присутствием наш город. Предлагает вагон золотых часов. Остерегайтесь!»
А в октябре 1916-го газета «Дальний Восток» писала: «В Харбине задержан известный международный аферист корнет Савин, де Тулуз-Лотрек, именующий себя французским графом, близко знакомым со всеми коронованными особами и министрами. В последнее время Савин, осужденный за ряд авантюр и подлогов, находился на поселении в Нижнеудинске, откуда бежал и направился через Читу в Маньчжурию. В Харбине был установлен надзор за гостиницами. 6 октября в гостиницу «Гавай» явился господин и занял номер. Утром около гостиницы ему предложили последовать в участок. К чинам полиции задержанный обратился на английском языке и потребовал объяснения, на каком основании арестовали его, американского гражданина. Он был доставлен в сыскное отделение, где ему была предъявлена карточка «корнета Савина». Арестованный сознался, что он действительно корнет Савин».
При обыске у него был найден подложный паспорт на имя Шперлинга. 62-летний граф, как писал «Дальний Восток», был бодр и энергичен, ему нельзя дать более 40 лет. В начале декабря 1916 г. газета опять вспомнила о корнете: «С последним этапом отправлен в Нижнеудинск задержанный в Харбине корнет Савин. Интересно, между прочим, что он предлагал заграничным изданиям купить у него мемуары за 1 000 000 рублей. Сделка не состоялась».
В конечном итоге Савин попал в тюрьму, откуда был освобожден Александром Керенским и направлен как «офицер конной армии» в Японию, где должен был сообщить якобы имеющийся секретный план Временного правительства для помощи в завершении войны с Германией. Попав в Японию, обосновался в Осаке, как представитель русско-японской фирмы «Такай и Ко» пытался склонить Японию начать военные действия на Дальнем Востоке, чтобы сломить большевистскую власть. Через Иокогаму в 1918 г. перебрался в Шанхай, где и дожил свой бурный век. Скончался Савин в нищете от цирроза печени в 1937 г.
Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»
