2018-03-16T07:28:23+10:00 2018-03-16T07:28:23+10:00

Французский легионер: какой след оставил сын Горького в Приморье

«Зинка» был не только полиглотом

16 (28) марта 1868 г. родился Алексей Максимович Пешков, более известный как Максим Горький. В Приморье его именем названы и библиотека, и драматический театр. А приемный сын писателя стал французским генералом и оставил свой след во Владивостоке.

Будущий четырехзвездный генерал, кавалер высших наград Французской Республики родился в Нижнем Новгороде 16 октября 1884 г. Он был старшим из сыновей гравера Михаила Свердлова и его супруги Елизаветы Авербах. В 18 лет Зиновий принял православие: его крестным отцом стал друг семьи Максим Горький. Писатель дал крестнику свою настоящую фамилию, и тот стал Пешковым.

Миссия Пешкова

Зиновий сопровождал Горького в эмиграции, был с ним в Америке, выполнял обязанности литературного секретаря на Капри, встречался с Лениным. Сам писатель не говорил ни на одном иностранном языке, но «Зинка», как называл его крестный, был настоящим полиглотом. Он помогал Горькому в беседах с коллегами, без труда переводил слова классика на английский, немецкий, французский или итальянский.

Первая мировая война застала его в Италии. В последний день августа 1914 г. он явился в Ницце в бюро Иностранного легиона, единственного воинского формирования, к службе в котором допускались иностранцы. Первый бой он принял в первую же военную осень. При штурме Каренси в мае 1915 г. был тяжело ранен, потерял руку, но армию не покинул.

На родину он вернулся весной 1917 г. вместе с французской миссией. После революции его младший брат Яков Свердлов стал председателем ВЦИК — формальным главой нового советского государства, но убеждения братьев были слишком разными.

С началом Гражданской войны Франция назначила Пешкова представителем при Добровольческой армии. Он был свидетелем эвакуации из Крыма последних частей белой армии. Когда в Поволжье разразился голод, Пешков вместе с Горьким призывал Запад не допустить гибели людей. Он помогал писателю налаживать международную помощь населению России.

Политический сыск

В Иностранный легион Пешков вернулся, уже приняв французское гражданство. Легионеры получали его, по словам историков, «не в силу полученной крови, а в силу пролитой». Не имея классического военного образования, он тем не менее смог подняться до командных постов.

Например, Пешков возглавлял отдел информации и исполнял при этом обязанности офицера для особых поручений во французском консульстве во Владивостоке. В функции капитана Пешкова входил сбор информации о настроении политических кругов на российском Дальнем Востоке, о расстановке сил. Здесь он познакомился и подружился с Эдуардом Лабербисом.

«Гр-н Лабербис Эдуард Альфредович состоял в качестве секретного сотрудника Приморского губотдела ГПУ в период времени 1923–1925 гг., причем с 30 октября 1923 г. по 1 мая 1924 г. он был временно переведен в официальный штат сотрудников Приморского губотдела». Лабербис работал секретарем-переводчиком в Китайском коммерческом обществе, имел тесное общение с сотрудниками китайского консульства и по заданию руководства вскоре поступил на службу к консулу У Бейгуану. Печатая документы консула, Лабербис запоминал их содержание, а затем предоставлял в управление стенограммы и их расшифровки. С приездом в 1924 г. нового китайского вице-консула Чжан Цзолина Лабербис уже работал в консульстве в качестве иностранного корреспондента на постоянном окладе в 70 рублей. Делился добытой информацией Лабербис и со своим другом — Пешковым. Сохранилась и их душевная переписка: «Милый друг. Вот покорнейшая просьба: пришли мне вещи, в том числе вино».

В сентябре 1918 г. во Владивосток из Японии прибыл адмирал Колчак. Он остановился в гостинице «Золотой Рог». «Владивосток произвел на меня впечатление чрезвычайно тяжелое, — вспоминал позже, на допросе в Иркутске, Александр Васильевич. — Я не мог забыть, что бывал здесь во время империи. Тогда мы были хозяевами. Это был наш порт, наш город. Теперь… все лучшие дома, лучшие казармы, лучшие дамбы были заняты чехами, японцами, союзными войсками… а наше положение было глубоко унизительно, глубоко печально…

… Всякого рода сделки домовладельцев, как с русскими, так и с иностранными подданными, по сдаче внаем, в аренду жилых и вновь отстраиваемых зданий по чрезмерно высоким ценам… будут караться. … Виновные — заключаться в тюрьму или крепость на срок до трех месяцев или облагаться единовременным денежным штрафом до 3000 рублей… Временный командир вооруженных сил Приморской области полковник Бутенко».

Зиновий Пешков наверняка встречался во Владивостоке с адмиралом Колчаком. И с Владимиром Арсеньевым, судя по всему, тоже. В архиве путешественника хранились книги, подаренные французскими интервентами. Владимир Клавдиевич был близким другом семьи Н. Соловьева, председателя ОИАК, жена которого была француженкой.

Колчак покинул город в середине октября, в Омск добрался только 4 ноября. Вскоре он стал Верховным правителем России. Французское правительство решило поддерживать с ним прямую связь. В конце ноября из Владивостока в Омск особым экспрессом выехал Ренью, генеральный комиссар с рангом посла Франции. Его сопровождал офицер для поручений Зиновий Пешков, к тому времени он был уже майором. «Акт признания Францией Колчака Верховным правителем доставил в Омск Зиновий Пешков», — писал в своих мемуарах Амфитеатров.

Некоторое время майор Пешков, прикомандированный к ставке генерала Жаннета, был связан с колчаковским политическим сыском. Французский офицер снимал копии с документов, делал вырезки из газет: готовился писать книгу о Гражданской войне в России и действиях интервентов. Отдел Пешкова располагал значительными средствами, поэтому Зиновий выделил средства для субсидирования колчаковской газеты «Русская армия». Несмотря на деятельное участие 3. Пешкова в поддержке белого движения, его французским покровителям не удалось помочь Колчаку (более того, Жаннет фактически «сдал» Верховного правителя России).

«Прошу лиц, у коих милицией г. Владивостока и его окрестностей были отобраны револьверы и о том выданы удостоверения, явиться в комендантское управление для регистрации этих удостоверений. Комендант», — писала «Далекая окраина».

За заслуги

Майор Пешков, вспоминали боевые товарищи, всегда шел во главе своего батальона. Отдав командирской тростью знак к отправлению, комбат больше никогда не оглядывался. В момент нападения вермахта на Францию Зиновий служил в Северной Африке.

В июне 1940-го он поддержал воззвание генерала де Голля, став одним из его ближайших помощников в организации Сопротивления. По поручению лидера «Свободной Франции» развернул миссию связи в Алжире. Тогда же получил первое генеральское звание, а завершил войну с четырьмя звездами корпусного генерала. Затем почти до самой кончины 27 ноября 1966 г. находился на дипломатической службе. В ранге посла возглавлял миссии в Японии и Китае.

За заслуги перед Францией президент Венсан Ориоль удостоил его в 1950-х годах Большого креста — высшей степени ордена Почетного легиона. Но на надгробии генерала на русском кладбище в Сен-Женевьев-де-Буа начертаны лишь три слова: «Зиновий Пешков. Легионер». Такова была его воля.

Юрий УФИМЦЕВ, специально для «К»

НОВОСТИ ПАРТНЕРОВ