Евгений Ткаченко — человек новый и в политике, и в бизнесе, привыкший отстаивать свою позицию с твердостью офицера, нравится она кому-то или нет. Именно поэтому наш разговор был особенно интересен.
— Евгений Геннадьевич, как известно, спустя долгие годы в политике мало кто может избежать профессиональной деформации — начинает говорить другими словами и видит уже не людей, а электорат. Вы с этой точки зрения — новая кровь, человек с незамыленным взглядом. Скажите, как оцениваете происходящее в Приморье?
— Действительно, политиком я стал недавно. Как и бизнесменом. В прошлом я — военный, свою первую избирательную кампанию начинал бывшим офицером. Но все меняется — мы сами, жизнь вокруг. Конечно, многие вещи, которые происходят сегодня, меня озадачивают. Но я вижу перемены к лучшему, просто не все это понимают. Дальний Восток, Приморье — в центре внимания. Уже много десятилетий центральные органы власти не заезжали к нам так часто, как сейчас. Нынешняя власть зачастила — и форумы проводит, и все остальное — можно перечислять до бесконечности.
— Что значат все эти перемены для политика, бизнесмена и гражданина?
— Вопрос вы задали необычный, сложный и одновременно достаточно деликатный. Простых граждан интересует курс государства, когда они понимают, что коммунальное обеспечение работает хорошо, когда пенсия вовремя приходит, когда люди довольны зарплатой. Предпринимателю важно, когда у него есть определенный социальный заказ, возможность выстраивать философию своего бизнеса — в годах, в десятилетиях, важен рынок сбыта. А политики это тоже понимают по-своему: если человек прорвался в политику, надо дать ему возможность либо расти, либо как можно дольше удержаться на своем месте.
— В этом плане политикам, чиновникам особенно не хватает почвы под ногами. Как вы оцениваете громкие аресты, которые следуют один за другим?
— Страна у нас огромная: до Бога высоко, до царя далеко, местная власть — сама по себе. Потому мы видим вот эти бесконечные аресты: то первое лицо Сахалина, то одного вице-губернатора, другого, третьего, четвертый никак не может приехать с отпуска, задерживается, немереные, астрономические суммы арестовывают. Меня от этого, как не до конца еще политика, оторопь берет — куда же мы идем и что это будет? Я задаю себе вопрос — это что, охота на губернаторов? Но не может же быть такая бесцельная охота, ведь рано или поздно у людей отобьют всякую охоту быть властью. Мы же видим, что Приморье становится привлекательным, стабильным. Кому на кой нужны эти сплошные аресты?
— Считаете ли вы, что политическая нестабильность последнего времени влияет и на инвестиционный климат в регионе?
— Связь прямая. Серьезный инвестор смотрит на все риски. И договоренности с главами субъектов федерации, муниципальных образований для него важны. Вчера ты жал «гаранту» руку, а завтра он за решеткой — конечно, это имеет значение. Скажу больше: именно поэтому многие инвесторы сюда не заходят. А если здесь не будет прихода никакого бизнеса, и что делать с этим краем? Поломали зубы об этот край и ушли — так это можно снова дойти до состояния Московского княжества — есть Россия, и нет России. И как правильно мелькают иногда у политиков вопросы, столицу надо переносить — в Верхний Удинск, Читу, Иркутск, тогда страна будет равноуправляема, и тогда власть хочешь не хочешь будет защищать бизнес по всей стране, а не отдавать предпочтение одной единственной Московской области, потому что это столица, но не центр России.
— Правительство реализует важные инициативы, которые направлены именно на развитие отдаленных территорий — тот же дальневосточный гектар. Насколько они действенны?
— Да, сегодня наше правительство обратило внимание на Приморье. Не потому, что оно его полюбило или не полюбило, а потому, что стратегия в мире такая — принимать меры, чтобы не повторилось то, что уже исторически произошло, когда начинающие Соединенные Штаты Америки отобрали Аляску. Тогда Россия не могла ее защитить. Сегодня мы так же живем — если люди продолжат отсюда уезжать, сюда придет враг, и, в конце концов, мы потеряем Приморье. Но одного дальневосточного гектара мало, чтобы это предотвратить. Ведь что вообще такое дальневосточный гектар? Да, государство и даст кредиты, и пойдет навстречу, и можно строить бизнес на вашем гектаре, но куда девать эту продукцию? Что, опять идти на базар и торговать за прилавком? Для освоения отдаленных территорий нужен комплексный подход, нужна целая государственная программа. А программу должен делать кто? Органы самоуправления, чиновники на местах. Но я не вижу, что они ее делают, потому что то их арестовывают, а то они боятся что-то сделать, как бы их не арестовали.
— К вопросу о рынках сбыта — должно ли здесь помогать государство?
— В советское время так и было. Должен в стране быть госзаказ. Нынешние крупные агропромышленные холдинги — это те же самые колхозы, только с капиталистическим уклоном. Человека, хозяина там нет. Мы вообще перескочили этот этап — в 30-х гг. от «фермеров», крестьян сразу перешли к колхозам. Сейчас нам нужно создать нового собственника. А чтобы это сделать, нужно человеку помочь, обеспечить условия. Вырастил пшеницу, рапс, картофель? Должен быть госзаказ на эти культуры. То есть человека нужно учить рынку, воспитывать хозяина, все должно происходить постепенно. Иначе — бандитский капитализм, и побеждает тот, у кого сильнее кулаки. Сделать революцию легко, а последствия революции длятся десятилетиями. Потому что люди не готовы, не способны так сразу перестроить себя. То есть кто-то один, быть может, и способен, но вот свою семью уже не переформатирует. Нужные рефлексы у нас еще не выработались.
— Вы упомянули, что рано или поздно мы можем потерять Приморье. Может быть, пора играть по-крупному и радикально менять правила? Какое поворотное решение вы бы предложили?
— Повторю — перенести столицу. Вот я встречаю депутата Никонова от Новгородской области, а по прописке живет он в Москве, разве это нормально? Так, может, это все необходимо пересмотреть? Во-вторых, нужно строить систему взаимодействия народа и власти, вкладываться в развитие гражданского общества. Люди должны чувствовать ответственность за то, что будет завтра и через десять лет. В России же думают по-другому: или везет, или не везет. Вот на царя нам повезло: есть у нас президент — хороший. Но что будет завтра?
— А что касается Заксобрания, нам повезло? Ведь, в отличие от губернаторов, депутатов выбирает народ.
— Заксобранием управляет та же элита времен начала перестройки. Как и в целом страной. Да, ее выбирает народ, но как? Показали ему имиджмейкеры, политтехнологи блестящую картинку, а люди подняли руки вверх, как сдались в плен. На самом деле перевоспитывать нужно и граждан, и политиков, нужно приучать себя мыслить иначе. Мне хочется, чтобы в стране был госзаказ на гражданина, чтобы было понимание, каким страна хочет видеть человека через 40, 50 лет. Когда я начинаю рассуждать в таком ключе, во мне просыпается отец — не политик и не бизнесмен, потому что у меня тоже есть дети.
— Что еще, на ваш взгляд, нужно сделать для того, чтобы Дальний Восток снова стал привлекательным? Чтобы людям действительно захотелось здесь жить?
— Вы снова задаете вопрос, привычный уху журналиста. Единого рецепта нет. В советское время действовали как? Вербовкой, когда люди ехали за «длинным рублем», зарабатывали свое и уезжали. Я считаю, нужно вернуть такие вербовки. Но если говорить о том, чтобы сделать Дальний Восток, Приморье по-настоящему привлекательными, чтобы сюда приезжали не просто гастарбайтеры подработать, а чтобы сюда ехали жить, то нужно гораздо больше. Здесь уже надо строить идеологию, показать, какой привлекательной будет наша страна, наш регион через 10, 20, 30 лет. Чтобы люди не просто говорили: «Едь туда, там большие деньги». А чтобы они знали и говорили: «Вся экономика будет вершиться там, вся политика будет вершиться там». Для этого нужна вера. Пока в народе, в бизнесе, в политике этой самой веры очень не хватает. И чтобы ее укрепить, эту веру в себя, в собственные силы, нужно дать субъектам федерации больше воздуха, больше полномочий. Нам нужно развивать Приморье, нам нужно приглашать сюда инвесторов. Но как развить внутреннего инвестора, если внутренний чиновник создает все условия для того, чтобы здесь ничего не сдвинулось с места? Эту ситуацию мы должны изменить.
